Годовщина апокалипсиса, которого не было. Часть II.

Tweet

В первой части мы вспоминали, как разворачивались события вокруг понижения рейтинга США в августе 2011 года. Резюме: между восприятием со стороны медиа и реальностью существуют большие отличия. Однако, хуже то, что ситуация выявила глубокие проблемы с восприятием экономических трендов экспертами. Об этом дальше.

В прошлом посте мы вспоминали о хронологии событий. В дополнении картины, в конце этого поста размещен график доходности 5-летних долговых обязательств США и отдельно график индекса американского доллара. В дополнение можно посмотреть на незаангажированную реакцию на события в самих США с помощью Джона Стюарта. Плюс, о чем говорили разумные люди после снижение рейтинга на примере интервью с Биллом Гросом воскресным вечером.

Для дальнейшего рассуждения воспользуемся постановкой вопроса по мотивам интервью: то, что происходит с мировой экономикой – это кризис долга или кризис спроса? Если первое, то лучший рецепт лечения – это сбалансированные государственные бюджеты. Если второе – то это рост госрасходов, даже ценой роста долговой нагрузки в краткосрочном периоде. Соответственно, если мы имеем дело с долговым кризисом, тогда снижение рейтинга – это рост рисков, что должно отразиться в виде роста доходности обязательств. Если мы имеем дело с кризисом спроса, тогда снижение рейтинга только повысит спрос на обязательства США.

Как может вырасти спрос? Казначейские обязательства – это единственный защитный актив, который может поглотить большой объем средств, пытающихся укрыться от рисков, связанных с негативной фазой экономического цикла. Причина – размер рынка американского дола, который является следствием огромного размера экономики США. Да, экономика Евросоюза чуть-чуть больше, но у Евросоюза нет общих долговых обязательств. Швейцария слишком маленькая страна, чтобы поглотить всплеск спроса на защитные активы. Рынок золота и того меньше и не может составить конкуренции рынкам долговых обязательств (см. отчет World Gold Council).

Во-вторых, доходность государственных облигаций, которые расцениваются рынком как защитный актив, в первую очередь отражает ожидаемые рынком темпы экономического роста. Такая особенность особо сильна в периоды экономических трудностей, которые следуют за финансовым кризисом (балансовая рецессия, снижение долговой нагрузки, «новая норма», etc.). Т.е. если рынки ожидают замедление темпов роста экономики, тогда доходность обязательств снижается; ожидается ускорение экономики – доходность растет. В настоящий момент именно это является ключевым драйвером определяющим доходность долговых обязательств США.

Как понижение рейтинга США могло повлиять на ожидания темпов экономического роста? Есть два объяснения. Во-первых, случилось простое совпадение. На рубеже июля и августа рынок пересмотрел ожидания по темпам роста мировой экономики, что вызвало скачек спроса на защитные активы такой силы, что понижение рейтинга имело ничтожный эффект в сравнении. Во-вторых, по большому счету, действия S&P – это оценка не экономической ситуации, а политического деконструктивизма, который с большой вероятностью может привести к сокращению госрасходов, что окажет негативное влияние на темпы экономического роста в США, что в свою очередь провоцирует рост спроса на казначейские обязательства.

Такая вот история. Но, как же быть с растущим уровнем долга Соединенных Штатов по отношению к ВВП страны? Как быть с так называемым количественным смягчением, которое является скрытым «печатанием ничем не обеспеченных долларов»? Разве рынок не должен волноваться по этому поводу? Разве понижение рейтинга США – это не отражение этих двух факторов? Именно эти вопросы часто задают в Украине. Кстати, по поиску фразы «дефолт США» с помощью Google, Украина является лидером. Угадайте, какие регионы в Украине лидируют?

В итоге, даже оставляя за скобками врожденное (?) подозрение к «американскому империализму» (в угрожающих масштабах это явление распространено лишь среди околополитиков и доморощенных экономистов), у нас все равно остается две проблемы, которые могут сильно повлиять на экономическое восприятие. Проблема первая – незнание ситуации вокруг дефицита бюджета США и соответственно ситуации вокруг государственного долга. Вторая – непонимание того, как работает монетарная политика в условиях «ловушки ликвидности».

Если коротко, то когда идет речь о проблемах дефицита бюджета США, то речь идет о будущем дефиците и росте государственного долга в будущем. Причины ухудшения ситуации – социальные расходы и расходы на здравоохранение. Текущий высокий дефицит бюджета – следствие глубокой рецессии, что является нормальным, закономерным и желаемым явлением (т.н. «встроенный стабилизатор»). Поэтому долгосрочные риски – отсутствие реформ и низкий темп роста экономики, но никак не текущий дефицит бюджета. Что же касается, «печатания денег», то примитивная макроэкономика на уровне выпускного класса школы дает простой ответ: предложение денег в экономике, мягко говоря, не очень растет из-за балансовой рецессии. Подробности можно посмотреть тут, тут, тут и в лекции Ричарда Ку по этой ссылке.

Завершить рассуждения скованные поиском баланса между простотой и краткостью стоит призывом к осторожности в обращении с идеями. Несмотря на то, что на данный момент практически все события на финансовых рынках говорят о том, что идея «балансовой рецессии» является верной, нужно помнить об альтернативах. Например, Пол Кругман часто пишет о том, что рынок не верит в фискальные проблемы правительств США, требуя фискальных стимулов. На данный момент, это действительно так и есть. Однако проблема в том, что переход из состояния «нас не беспокоит дефицит бюджета» в состояние «а-а-а-а-а-а-а-а! все плохо!» - это не линейный и не всегда предсказуемый процесс, что демонстрирует пример европейской периферии.